Несколько недель назад в администрации Центрального района прошло закрытое собрание, куда пригласили арендаторов исторических зданий в центре Минска для обсуждения указа президента 2007 года.
Согласно этому документу, они должны уплачивать сбор в 5% от годовой прибыли за «воздействие» на эти самые исторические здания. Норма вызвала у представителей бизнеса недовольство.
Мы попросили разъяснить ситуацию у Минкульта и юристов и узнали, что именно называют «непосредственным влиянием» и в каких случаях необходимо уплачивать сбор.
Сначала об отчислении 5% от годовой прибыли арендаторам рассказали на собрании в середине марта. Большинство тогда услышали об этой норме в первый раз.
Арендодатель — «Мiнская спадчына» — ссылался на указ президента № 527 «Аб некаторых пытаннях аховы гiсторыка-культурнай спадчыны», который существует с 2007 года.
Изучив документ, участники собрания остались недовольны как высокой суммой сбора, так и неясностью оценки воздействия. В ходе обсуждения возникли и другие вопросы.
Арендатор: «Компании могут поставить вопрос о целесообразности существования»
Следующее собрание проходило в закрытом режиме — только для приглашенных представителей собственников, арендаторов и других пользователей исторических зданий в Минске. Обсуждение длилось меньше часа. Заместитель и начальник отдела администрации Центрального района, которые курируют эти вопросы, от комментариев отказались. Мы пообщались с арендаторами.
На выходе с собрания встречаем управляющего компанией LACS accounting and consulting firm — Александра Короленка. Его организация занимается консультированием в сфере налогообложения и учета и арендует офис как раз в историческом центре города — на площади Свободы.
Александр пришел на собрание вместе с коллегой — старшим бухгалтером фирмы. По их словам, спустя 10 лет существования указа внимание на него обратила прокуратура.
— Дело в том, что критерии, которые применяются для оценки необходимости уплаты этого сбора, в указе обозначены достаточно размыто. На собрании никаких четких разъяснений мы не получили. Видимо, потому что не хватает компетенции. Ведь, к сожалению, здесь не было представителей Минкульта, которые ответственны за разработку этого указа.
У арендаторов исторических зданий есть два главных замечания по поводу указа — о размере уплаты сбора и определении воздействия.
— Есть много разных компаний, которые используют разные системы налогообложения — в том числе и те, где нет такого налогового показателя, как прибыль. Поэтому определить размер уплаты этого сбора очень сложно.
Александр говорит, что возникают и другие технические вопросы.
— Например, что делать компаниям, у которых только административный офис находится в историческом объекте, а производство, то есть основной источник прибыли, — в другом? Получается, нужно от всей деятельности компании выплачивать 5% от прибыли? А если нет и уплачивать сбор нужно только от воздействия офиса — то как разделить такую деятельность?
Кроме того, пятипроцентный сбор представители бизнеса считают слишком большим. И называют это еще одним налогом на прибыль.
— Для производственной компании — это колоссальные деньги! Сейчас налог на прибыль составляет 18% и еще плюс 5% сбора (после уплаты налога на прибыль). Это очень много. Некоторые компании могут даже поставить вопрос о целесообразности своего существования.
Еще один пункт указа тоже вызывает вопросы. Согласно законодательному акту, сбор выплачивают те компании, которые воздействуют на объекты культурного наследия. Но сейчас нет возможности определить факт и степень такого воздействия организации на историческое сооружение. Коллега Александра говорит, что такая ситуация возникла из-за того, что нет экспертной комиссии.
«По этому вопросу есть некое разъяснение Министерства культуры, но оно пока не находится в общем доступе. Надеемся, что их позиция по поводу влияния будет представлена на всеобщее обозрение. Потому как в указе никаких четких критериев нет», — добавляет Короленок.
Минкульт: О «непосредственном воздействии» на исторические здания
Чтобы прояснить вопросы о влиянии на объект историко-культурной ценности и узнать, куда уходят отчисления, мы обратились в Министерство культуры. В ответе за подписью замминистра Александра Яцко сказано, что непосредственным воздействием, которое оказывает предпринимательская деятельность, является:
- — создание дополнительных объемно-пространственных сооружений, в том числе возведение пристроек, обустройство и размещение объектов сезонной торговли, рекламных носителей и других объектов на территории ценности и (или) в зонах ее охраны.
- — создание площадок для стоянок и подъездов автомобильного транспорта.
- — изменение функционального использования здания, изменение помещений, устройство новых входных групп, крылец, вентиляционной системы, внешних кондиционеров, встроенных банкоматов.
Правда, экспертных комиссий, которые бы оценивали факт воздействия, нет. Но контроль за функциональным использованием, а также информирование о том, что необходимо выплатить отчисления, лежит на администрации района и горисполкоме.
Вопрос о том, как рассчитать отчисления, если в историческом здании находится только офис, а не основное производство, остается открытым. Потому что конкретной методики выплаты нет. Но некоторые, судя по всему, все же рассчитали формулу, по которой платят только за офис.
«Отдельные субъекты хозяйствования осуществляют отчисления пропорционально занимаемым площадям в историко-культурной ценности», — поясняется в письме.
Также мы узнали, что обсуждаемые пятипроцентные отчисления — один из основных источников формирования фонда президента по поддержке культуры и искусства (согласно указу от 13.12.2004 № 601 «Аб некаторых пытаннях дзейнасцi фонду Прэзiдэнта Рэспублiкi Беларусь па падтрымцы культуры i мастацтва». — Прим. TUT.BY).
Какой процент арендаторов с 2007 года уплачивает сбор и какая выходит сумма из этих выплат за год — неизвестно, так как статистика не ведется. Хотя список тех, кто делает отчисления, Минкульт получает от администрации и горисполкома.
- Как поясняют в письме, деньги из отчислений направлялись исключительно на реконструкцию и реставрацию историко-культурных ценностей.
- Например, в 2017 году на эти деньги проведут работы по капитальному ремонту Свято-Борисо-Глебской церкви в Гродно, отреставрируют живопись XVIII—XIX века в Спасо-Преображенской церкви, профинансируют временную консервацию Княжеской башни Кревского замка.
- Также нам пояснили, что уже создана рабочая группа Минкульта, которая изучит все предложения и решит, какие изменения и дополнения возможно внести в указ.
Адвокаты: «Не все арендаторы обязаны делать отчисления»
Адвокаты адвокатского бюро «Степановский, Папакуль и партнеры» дали свои советы арендаторам: что делать, если получили уведомление и не наносите своей деятельностью ущерб зданию.
Для начала юристы пояснили, кто и как формирует списки арендаторов объектов историко-культурной ценности, обязанных осуществлять отчисления.
Алгоритм составления списков выглядит довольно просто: «Мiнская спадчына» передает информацию в администрацию района, администрация составляет списки, высылает уведомления о необходимости уплаты сбора и в конце года передает списки в Минкульт.
Министерство, в свою очередь, контролирует отчисления.
В нормативном акте не указано, в какой срок администрация должна отправить уведомления, поэтому и возникла ситуация, когда арендаторы впервые узнали о сборе уже после истечения срока для внесения отчислений.
Но адвокаты предупреждают: местная администрация не обязана осматривать объект на месте и проверять, под что вы используете помещение и причиняете ли своей деятельностью ущерб.
Но что делать, если арендатор объекта историко-культурной ценности получил письмо от местной администрации о том, что должен делать отчисления?
Адвокаты предупреждают: делать отчисления обязаны не все.
«Сам по себе факт аренды объекта историко-культурной ценности не значит, что вам нужно уплачивать сбор. Эта обязанность напрямую зависит от того, оказывает ли ваша предпринимательская деятельность непосредственное влияние на здание.
Все варианты влияния описаны в указе (создание дополнительных транспортных нагрузок, использование не по назначению и так далее).
Если будет установлено, что предпринимательская деятельность арендатора влияет на объект историко-культурной ценности хотя бы одним из перечисленных способов, то платить отчисления все-таки придется», — говорят в адвокатском бюро.
Но не нужно сразу идти в банк, едва получив информационное письмо. Это не основание для оплаты. Арендатор может установить самостоятельно, оказывает ли его деятельность влияние на объект, поясняют юристы.
Если арендатор установит, что влияния на объект нет, то ему следует написать письмо в местную администрацию с требованием об исключении его из списка арендаторов историко-культурных ценностей, обязанных осуществлять отчисления. А также направить копию этого письма в Министерство культуры.
Если в администрации арендатора из списка обязанных осуществлять отчисления не исключат, а уплачивать сбор он так и не станет, то Минкульт (или по его просьбе местная администрация) могут обратиться в суд с требованием о взыскании с такого арендатора не только отчислений, но и пени за просрочку.
В таком случае вопрос о том, должен ли арендатор быть в этом списке и нужно ли ему делать отчисления, будет решаться в суде.
Как не превратить бизнес партнерство в проклятие?
Подводные камни делового партнерства
Если Вы принадлежите к касте предпринимателей, то рано или поздно столкнетесь с вопросом или предложением совместного бизнеса. Очевидно, что действовать в подобной ситуации по наитию неразумно.
Бизнесмены из России, Беларуси и Украины единодушны во мнении о ключевом значении для совместного бизнеса выбора партнера, определении и разграничении ролей, оформлении сопутствующих документов и вкладах в общий бизнес.
Зачем объединяться?
Рыночная действительность познакомила белорусских бизнесменов с лицом жесткой конкуренции и предопределила необходимость кооперации предпринимателей. Здесь деловая среда может перенять западный механизм сотрудничества, реализующегося через деловое партнерство.
Успех предпринимателя-одиночки, как правило, связан с революционно прорывной идеей, тогда как большинство успешных компаний имеют двух и более основателей. Безусловно, степень прагматичности и эгоизма в бизнесе выше, чем в других сферах жизни.
Поэтому достижение гармонии в партнерстве – процветание бизнеса и дружность партнеров – возможно через последовательное решение ключевых вопросов начала партнерских отношений.
Пан или пропал! Зачем его я в компаньоны взял?
Прочность и надежность будущего партнерства начинается с взвешенного и тщательного выбора компаньона.
Поскольку «партнерство» исключает безусловное подчинение одной стороны другой стороне, круг потенциальных партнеров ограничен теми, за которыми мы признаем деловую компетентность и разделяем их принципы ведения бизнеса.
Говоря простым языком, на роль партнера будет подбираться тот, кто умеет делать что-то лучше, чем остальные и обладает наилучшим арсеналом средств для выполнения такой работы.
Разумеется, что выбор как таковой может вообще отсутствовать или быть ограниченным. В таком случае, привлечь партнера возможно вспомнив высказывание Адама Смита:«Дай то, что нужно мне, и получишь то, что нужно тебе».
Естественно: основное внимание следует уделять формальным и неформальным знакомствам по предыдущим бизнес-процессам. И выбор следует делать в пользу тех, с которыми у соискателя партнера хорошая личностная совместимость и схожие ценности.
Однако в любой ситуации, важно честно ответить самому себе на следующие вопросы:
- Зачем мне нужен партнер?
- Есть ли альтернатива партнерству?
- Выбранный партнер наилучший для меня?
Усилия, затраченные на поиск подходящего партнера, окупятся сторицей и заложат основу для сбалансированного и жизнеспособного бизнеса.
Король, пешка, шашечная дамка: определение ролей
Исследования показывают, что первоначальная готовность сторон к партнерству может быть вызвана различным пониманием будущих ролей и участков ответственности, т.е. вопросов «кто что делает», «кто за что отвечает». Отсюда вытекает необходимость детального и максимально открытого обсуждения операционных ролей.
В процессе обсуждения обязанностей партнерам нужно четко определить главные роли – роли лидера (владельца) и руководителя (менеджера-управленца).
Первый должен принимать правильные решения, обладать видением будущего, концентрироваться на «Что?» и «Почему?», мыслить в русле инноваций и развития, задавать вектор движения.
Второй должен обладать практическим чутьем, правильно реализовывать решения, заботиться о настоящем, заниматься административными вопросами, задавать темп движения.
Нужно понимать: каждый из партнеров обладает определенным личностным преимуществом и сильными сторонами, что позволяет выполнять широкий диапазон видов задач (иногда на «чужой» территории). Такой подход разделяет президент инвестиционного холдинга Finstar Олег Бойко, определяющий партнерство как обмен и сложение компетенций партнеров.
Естественно, на разных этапах партнерства тот или иной партнер будет выступать в более активной, видимой и публичной роли. А значит, и нести соответствующую ответственность и отчет перед своим компаньоном.
Умные потенциальные партнеры продумывают уровень ответственности, которого они хотели бы придерживаться. Если отложить обсуждение этого вопроса на будущее, то рано или поздно полетят искры конфликтов.
Избежать ненадлежащего качества работы партнера можно, например, заранее договорившись об индикаторах ухудшения выполняемой работы и причитающихся «штрафах».
При четком понимании и распределении ролей между партнерами можно быть уверенным, что дело будет спориться.
Деловые люди должны действовать по-деловому
Партнерство остается на уровне простых разговоров до тех пор, пока стороны не перенесут имеющиеся договоренности на бумагу.
Оформление и подписание Партнерского Соглашения – третья составляющая будущего успеха партнерства, делающая дальнейшее взаимодействие предметным и детальным.
По мнению Управляющего партнера адвокатского бюро «Степановский, Папакуль и партнеры» Александра Степановского такой документ будет доказательством достигнутых соглашений при «беспамятстве» одного из компаньонов.
Содержание такого Соглашения должно охватывать три ключевых блока вопросов:
- Деловые аспекты
- Отношения между партнерами
- Будущее бизнеса и партнерства
Идеальных Соглашений, как и формул или правил его составления, не существует. Среди основных вопросов, которые не проясняются до конца в Соглашении, бизнес-консультанты выделяют следующие:
- Как мы будем использовать прибыль?
- Что мы будем делать в случае финансового кризиса?
- При каких обстоятельствах мы готовы взять еще одного партнера?
- Что делать если один из партнеров утратит интерес к Партнерству и захочет уйти?
Кроме того, во многих Соглашениях не раскрывается понимание слова «партнеры», не прописывается, кто какие функции выполняет, порядок контроля и руководства партнерством.
После прояснения всех тем и договоренностей, Партнерское Соглашение можно передать на проверку опытным бизнес-юристам и консультантам.
Поскольку в законодательстве Республики Беларусь отсутствует определение такого соглашения, то и юридической силы оно не имеет.
Тем не менее, в преамбуле соглашения (вводной части) будет разумно отметить, что данный документ не имеет юридической силы.
Партнерское соглашение не гарантирует полного отсутствия конфликтов, но оно не дает возможности уклониться от обсуждения деликатных вопросов и допустить неясности в договоренностях.
В последующем может возникнуть необходимость подписания юридических документов или регистрации нового юридического лица.
Однако Партнерское Соглашение остается первым шагом к этому и во многом способствует закреплению сотрудничества по партнерским инициативам.
Характер вкладов
Последней составляющей бизнес партнерства, задающей движение предыдущим, являются вклады в совместную деятельность. Партнер восполняет недостающее звено – деньги, знания, идеи, умения, связи, средства, патенты – все, что необходимо предпринимателю для конечного успеха.
Нетрудно понять, что оценка партнерами значимости вклада(ов) друг друга определяет распределение ролей, ответственности, причитающихся дивидендов. Здесь важна межличностная справедливость партнеров – т.е. восприятие соотношения того, что вкладывает и получает один, с тем, что вкладывает и получает другой.
Такое сравнение можно сделать через ответы на несколько вопросов:
- Предполагается ли равное вложение ресурсов и усилий?
- Обеспечивает ли каждый из них 50% дохода?
- Вклады имеют одинаковую ценность?
Различные типы вкладов хоть и важны в равной степени, не могут оцениваться одинаково. Но это не означает, что выгода извлекаемая партнерами обязательно должна быть однородной и пропорциональной размерам вклада(ов). Партнеры должны достичь консенсуса в этом вопросе для извлечения максимальной пользы.
Как отличить настоящее партнерство от мнимого
Сегодня модное словечко «партнер» – можно встретить на каждом шагу. Главный признак подлинности партнерства – наличие у сторон обязанностей по отношению друг к другу.
Ни одно из партнерств не бывает легким, удобным, надежным, защищенным, быстрым и дешевым. Нетрудно понять, почему партнерства считаются рискованной затеей. Но преуспеть в бизнесе гораздо проще, объединив свои сильные стороны, нежели пройти огонь и воду в одиночку.
И ступив на эту дорогу, старайтесь следовать напутствию украинского бизнесмена Гарика Когородского – совладельца фитнес-центра «Аквариум» и ТРЦ «DreamTown»: «Берегите вашего бизнес-партнера и уважайте его, как самого себя.
Исходите из того, что нерешаемых проблем в принципе нет, а вам предстоит длинный совместный путь».
«Степановский, Папакуль и партнеры»: «ProjectMate полностью оправдывает наши вложения и наши ожидания»
«Степановский, Папакуль и партнеры» — одна из ведущих юридических фирм республики Беларусь. Компания образовалась в 2006 году путем слияния трех частных юридических практик с компанией «Апицес Юрис».
Фирма «Степановский, Папакуль и партнеры» консультирует своих клиентов по широкому спектру вопросов – таких, как корпоративное право, коммерческое право, сделки с недвижимостью, реструктуризация долгов, банкротство, разрешение споров и многое другое.
Богатый опыт профессиональной деятельности, предшествовавший созданию компании, глубокое понимание юридического бизнеса и его потребностей, желание развивать практику, соответствующую международным стандартам ведения юридических проектов, предопределили решение партнеров о внедрении системы автоматизации профессиональной деятельности. Партнеры фирмы решили автоматизировать свой бизнес с помощью системы ProjectMate. Рассказывают Александр Степановский, управляющий партнер компании «Степановский, Папакуль и партнеры», и Татьяна Игнатовская, партнер, руководитель коммерческой практики фирмы.
«Мы решили доверить свой бизнес лидеру»
— Мы познакомились с консультантами ProjectMate в 2007 году на VII Съезде Белорусского общественного объединения юристов-хозяйственников, — вспоминает Александр Степановский.
— До этого мы уже знали о некоторых западных системах, которыми пользуются наши знакомые юристы, но знали и о проблемах, возникающих при работе с ними.
Поэтому мы решили доверить свой бизнес лидеру среди систем автоматизации компаний сферы профессиональных услуг в России и СНГ – ProjectMate.
Внедрение системы проходило сразу в трех ведущих компаниях на белорусском юридическом рынке – у нас и у наших коллег. На мой взгляд, это отличная идея – собравшись все вместе, мы смогли задать нужные вопросы, обсудить детали, выработать единую модель работы с системой».
«Основной плюс ProjectMate – наличие всей информации по всем проектам в удобном формате»
Очень важна возможность в режиме реального времени проверить факт и обстоятельства выполнения работы для клиента за любой период времени, независимо от наличия исполнителя на рабочем месте.
«Степановский, Папакуль и партнеры» успешно используют все основные модули системы: учет времени, управление проектами, биллинг, документооборот.
— Наиболее востребованы у нас функции учета выполняемой работы, бронирования ресурсов (переговорных, автомобилей, курьера), ведения общих каталогов (начиная от входящих-исходящих и заканчивая офисной библиотекой) и хранения документов (пока только финансовых и отчетных по клиентам), — уточняет Татьяна Игнатовская. — Особенно нравится видеть полно и корректно заполненные сотрудниками журналы рабочего времени в начале каждого месяца, следующего за отчетным, и подготовленные за месяц акты, размещенные в отведенное для этого место. Основной плюс системы – наличие всей информации по всем проектам в удобном формате.
Также очень важна возможность в режиме реального времени проверить факт и обстоятельства выполнения работы для клиента за любой период времени, независимо от наличия исполнителя на рабочем месте.
В качестве примера можно привести недавно возникшую ситуацию с клиентом, когда он запрашивал договор, который, по его словам, должен был подготовить один из наших специалистов в рамках поставленной задачи.
При проверке этой задачи в ProjectMate (услуга уже была оплачена клиентом в соответствующем периоде) выяснилось, что нами проводилась исключительно экспертиза представленного клиентом проекта договора по узко сформулированному вопросу.
Кроме того, был быстро установлен исполнитель – сотрудница, работающая в настоящий момент за границей, в архиве почты которой была обнаружена переписка по проекту, и вопрос был снят.
Кроме того, при возникновении спорных вопросов о количестве затраченного времени, клиентам зачастую оказывается достаточно предоставления подробной калькуляции для понимания объема оказанных услуг – это благоприятно влияет на разрешение спорной ситуации.
ProjectMate позволяет более четко оценивать эффективность сотрудников в рамках проектов либо при выполнении конкретных видов работ, — отмечает Татьяна Игнатовская. — Эта информация используется в дальнейшем при распределении нагрузки в рамках практики.
«Мы довольны выбором системы автоматизации»
По словам Александра Степановского, благодаря ProjectMate партнерам компании стало легче оценивать стоимость проектов и планировать бюджеты.
— ProjectMate помогает в проектах как с почасовой, так и с фиксированной системой оплаты, — рассказывает Александр Степановский. — Причем способ оплаты услуги по фиксированной цене очень востребован клиентами, т.к.
они хотят хотя бы примерно понимать, во сколько она им обойдется.
Перед нами встает задача правильно оценить стоимость проекта, чтобы он был прибыльным для компании и при этом мы могли бы объяснить клиенту, как мы рассчитываем цену.
Приведу такой интересный пример. Мы провели два похожих проекта по due diligence. Работая в ProjectMate, мы смогли точно узнать фактическую трудоемкость занятых в них специалистов и, соответственно, реальную стоимость этих проектов.
Когда к нам обратился новый клиент с аналогичным запросом, мы назвали ему стоимость услуги, опираясь на эти данные. Клиент решил обратиться еще в одну юридическую фирму, чтобы сравнить цены – и там ему назвали сумму в два раза меньше.
Таким образом, мы видим, что проект не был бы прибыльным для нас, если бы мы не учитывали трудоемкость наших сотрудников с их внутренними ставками.
Понимая реальную стоимость проектов, мы можем выстраивать эффективные взаимоотношения с клиентами, делать их более прозрачными и повышать прибыльность компании. Только тогда наш бизнес будет развитым и управляемым.
В целом могу сказать, что мы довольны выбором системы автоматизации для своей компании. ProjectMate полностью оправдывает наши вложения и наши ожидания, — заключает Александр Степановский.
Партнерство
Как в одну упряжку впрячь коня и трепетную лань
Правовой основой для государственно-частного партнерства (далее — ГЧП) должен стать закон, проект которого в настоящий момент разрабатывается Министерством экономики.
Он направлен на установление правил заключения партнерских соглашений между государством и бизнесом в целях финансирования инвесторами различных инфраструктурных проектов в области, относящейся к деятельности первого (энергетика, коммунальное хозяйство, дорожное строительство и т.д.
), совместной эксплуатации таких объектов с целью извлечения прибыли и последующей передачи их в собственность государства. Это позволит государству решать свои социальные задачи, привлекая частных партнеров, причем речь идет не о простом инвестировании денежных средств, а о совместной деятельности партнеров и государства.
Так каким быть Закону «О государственно-частном партнерстве»? Ответ на этот злободневный вопрос искали участники заседания круглого стола — разработчики законопроекта, юристы, руководители предприятий. Проводили заседание Министерство экономики Республики Беларусь и журнал «Юрист» в рамках совместного проекта «Директива № 4. Модернизация права».
Олег ТИТОВ, директор КУП «Бобруйский водоканал»: Успешная реализация инвестиционных проектов свидетельствует о том, что кого-то стороннего допускать в сферу работы государства не стоит.
Возможно создание совместных предприятий для выполнения проектов, которые не относятся к исключительной компетенции государства. Деньги, инвестиции, действительно, нужны, но допускать частных лиц, например, к водоснабжению, скорее всего, нельзя.
Всегда будут сомнения в искренности намерений партнера качественно выполнять свои обязательства и в его возможности делать это.
Негативный опыт соседних стран, где, как правило, частный бизнес не в полной мере выполнял свои обязательства по аналогичным проектам, дает определенные основания предполагать, что частный бизнес не готов к таким отношениям, особенно в стратегических отраслях. Видимо, чтобы закон не был декларативным, есть смысл применить ГЧП на нескольких предприятиях.
Татьяна ИГНАТОВСКАЯ, партнер ООО «Степановский, Папакуль и партнеры»: Вопрос о необходимости ГЧП завязан на том, что в Беларуси государство занимается большим количеством видов деятельности, которыми ему заниматься не надо.
Нужно разделять, когда речь идет просто об отказе государства от видов деятельности, которыми оно занимается, и когда говорится о стратегических отраслях, которые государство, действительно, должно контролировать.
Понятно, что мы не решим вопрос привлечения инвестиций в эту сферу, только приняв закон. Должна быть добрая воля государства на передачу части своих функций, например по водоснабжению, частному партнеру. Будет ли закон или нет, это второй вопрос.
Можно бесконечно спорить об этом, но если норма не будет работать, то зачем она нужна? Также правильной является идея с применением ГЧП на двух-трех проектах еще до принятия закона.
Оксана ТЕМНИЦКАЯ, представитель Министерства экономики: Реализация ГЧП, в частности в сфере водоснабжения, выглядит следующим образом. Путем конкурса выбирается частный партнер, с которым заключается договор. В договоре прописываются условия: кто вкладывает деньги и т.д.
В проекте закона определяются существенные условия договора, а также иные условия, которые стороны хотят предусмотреть: ответственность, сроки, тарифы.
Частный партнер выделяет средства, выполняет все то, что он должен делать по договору: меняет трубы, согласовывает, может делать это сам или нанимать генерального подрядчика, а последний, в свою очередь, субподрядчиков.
Наум ФУРАШ, президент компании «IJI»: Основная проблема Беларуси в том, что есть огромное количество государственных предприятий, работающих в силу разных причин неэффективно. Вместе с тем государство не хочет менять форму собственности. Поэтому и возникает ГЧП. Если нет собственности, то должны быть компенсаторные механизмы.
Татьяна ИГНАТОВСКАЯ: Ни для кого не является секретом, что проекты ГЧП не особо прибыльны. Потребности государства оплачиваются небольшими деньгами. Понятно, что никогда не передадут в собственность партнера, скажем, взлетно-посадочную полосу в аэропорту Минск-2.
Но при этом из-за низкой прибыльности для партнера предусматривается создание собственности на втором, третьем этапе эксплуатации объекта, скажем, разрешение на возведение объектов торговли, которые будут позволять извлекать прибыль. Это нормальная ситуация, когда есть собственность.
Нельзя говорить о ГЧП только как о способе решения государственных проблем.
Игорь ВЕРХОВОДКО, управляющий партнер ООО «Бизнесконсалт»: При нормальном подходе любой общественно значимый объект становится бизнесом. Граница проходит там, где есть пробел в правовом регулировании.
Закон должен регулировать не те процессы и отношения, которые уже урегулированы, не дублировать их, а, наоборот, найти пробел и восполнить его. Проекты, реализуемые в рамках ГЧП, — это не бизнес-проекты. Любой бизнес-проект укладывается в рамки инвестиционного договора.
Даже если объект находится в собственности государства, то оно всегда может отказаться от него, вывести из сферы объектов, находящихся исключительно в собственности государства.
Уже сейчас, не имея закона, Мингорисполком реализует проект строительства дома престарелых. Является ли это проектом ГЧП? Наверное, нет, потому что он укладывается в рамки инвестпроекта.
Инвестор сдает квартиры престарелых граждан в аренду и за это содержит их в определенных комфортных условиях. Действующее законодательство позволяет это реализовать.
Чего же оно не позволяет? Как правильно было сказано, скомандовать «Белавиа» задействовать ту полосу, а не другую, увеличить количество рейсов.
Государство не может заставить местные органы власти принимать какие-то решения, выдавать лицензии, распределять земельные участки. Если построить просто кольцевую автодорогу и сделать ее платной, то доходы от ее использования не компенсируют затрат на строительство.
Поэтому государство, называя себя партнером, должно предусмотреть компенсационные механизмы. Вместо механизма обычного зарабатывания денег оно должно дать какие-то иные индульгенции и иные послабления, причем не обязательно связанные с возведенным объектом.
Например, при строительстве кольцевой автодороги может быть предоставлено право выделять прилегающие земельные участки вместо исполкома.
Василий ГРАМОВИЧ, заместитель генерального директора ГО «Минское городское жилищное хозяйство»: Мы несколько лет назад разрабатывали документацию на конкурс по обслуживанию жилья. Но на конкурс никто не пришел.
Вся проблема в финансировании жилищно-коммунальных служб — бюджет возмещает часть стоимости услуг, никакого развития нет, что является своеобразным препятствием для прихода частного бизнеса в сферу ЖКХ.
Единственное исключение — передача вывоза мусора по трем районам Минска (Фрунзенскому, Московскому и Центральному) компании «Ремондис». Однако данная компания какой-либо информации о своей деятельности не раскрывает.
Сфера ЖКХ при нынешнем уровне возмещения затрат не заинтересует частных партнеров.
Оксана ТЕМНИЦКАЯ: Мы должны обеспечивать равный доступ всем к ГЧП, поэтому конкурс является обязательным. Будут приниматься программы по развитию ГЧП, где будут определены направления ГЧП, потенциальные партнеры могут знакомиться и приходить со своими предложениями.
Конкурс рассчитан на то, чтобы выбрать наиболее выгодное предложение. Государство будет размещать информацию, например, о том, что есть задача — строительство завода по утилизации мусора. Партнеры станут выходить с предложениями, а конкурсная комиссия выберет наиболее подходящее из них.
Партнер построит завод, будет его эксплуатировать и через определенное время передаст в собственность государства.
Наум ФУРАШ: Как только вы объявляете конкурс на партнера, уже нельзя говорить о партнерстве. Сама система выбора через конкурс является чуждой для ГЧП. Когда обсуждается, нужен ли закон, то, наверное, обсуждается, нужно ли ГЧП? Нужен закон, который создаст механизмы.
А тендер эти механизмы сводит на нет. Почему плохо работают предприятия? Потому что, как правило, у них нет трех китов: денег, технологий и менеджмента. Приходит инвестор, чтобы решить эти проблемы, и сталкивается с конкурсом.
То есть государство должно понять, что у этого предприятия есть проблемы, которые надо решать. Если расписать требования к тендеру, то получается, что предприятие знает, что ему нужно, знает, как надо делать.
Соответственно, возникает вопрос: если знает, то почему не делает? Формируется излишняя система централизации. Ведь нет очереди тех, кто хочет прийти в качестве партнера.
Государственно-частное партнерство — это финансовый продукт. Партнер — не мешок с деньгами, а, как правило, менеджер самого высокого уровня, который знает, как привлечь финансы, как заставить людей работать и т.д. И менеджер идет в банк, ведь если не даст банк, то не даст никто.
А конкурсная документация, как правило, не устроит ни один банк. Участники тендерной комиссии не могут лучше банка или партнера знать, что нужно делать.
Следует повысить уровень ответственности при принятии решений в рамках ГЧП, а партнерство устанавливать на основании прямых переговоров.
Владимир ХЛАБОРДОВ, представитель Министерства экономики: ГЧП возможно не во всех областях деятельности.
Предприятия, работающие в исключительно государственной области деятельности, знают, что они неэффективны и у них не хватает ресурсов стать эффективными. Вот они и зовут партнеров.
Основная позиция государства — все должны иметь право участвовать в этом. Конкурс является той процедурой, которая обеспечивает прозрачный доступ для всех.
Сергей МАШОНСКИЙ, управляющий партнер ООО «Арцингер и партнеры»: В чем суть ГЧП? Государство пытается решить свои проблемы, передав их. В законе должно быть прописано так: вдруг кто-то вот на эту дыру, вот на работу с этими отходами подпишется с этими условиями — отдать! Отдать на 15 лет, и безвозвратно!
За проблемами априори не стоит очередь. Но иногда какой-то объект вызывает повышенный интерес. И тогда о себе заявляют люди, которые, возможно, не понимают в менеджменте, но четко знают, что должно быть сохранено на такое-то количество лет и т.д. А партнер уже определяется, подписываться ему под эти условия или нет.
ГЧП — это не способ решения инвестиционных задач, это способ решения государственных проблем с помощью частных партнеров, которые рискуют. Нужно реальное партнерство. Соответственно, возникает вопрос: а нужен ли еще какой-то закон, может, хватит того, что есть? Видимо, в новом законе должно быть предложено то, чего еще нет.
Но конкурс не должен быть основной формой выбора партнера.
Валентина ЕГУРОВА, старший юрист ООО «Степановский, Папакуль и партнеры»: Как все это предусмотреть в конкурсе? Может возникнуть ситуация, когда партнер не находит общего языка с государством: партнера не устраивает то, что предлагает государство, и наоборот.
Видимо, либо конкурс лишний, либо конкурсное задание должно быть очень общим, либо надо определиться, на каком этапе это конкурсное задание будет составлено с учетом пожеланий потенциальных инвесторов.
То есть это конкурсное задание для государства — чем оно готово пожертвовать и что готово предоставить.
Игорь ВЕРХОВОДКО: Я не понимаю, зачем тогда вообще конкурс? При реализации ГЧП могут быть предложения, выходящие за рамки конкурсной документации. Основная ценность должна быть в гибкости. Закон должен устанавливать принцип, что государство согласно что-то отдавать, а конкретика — это уже на усмотрение сторон в договоре.
Конкурс — это приглашение делать наиболее выгодные предложения. Тот, кто сделал наилучшее предложение, тот и победил. Но конкурсное предложение может и не охватывать то, что запросит инвестор.
Абстрактный конкурс, с непонятными последствиями и условиями, не имеет ничего общего с тем конкурсом, который предусмотрен законодательством.
Так же остро и полемично проходило обсуждение и других аспектов государственно-частного партнерства в Республике Беларусь, критериев, которые будут отличать государственно-частное партнерство от инвестиционных проектов.
Большой разброс мнений был не только по вопросу целесообразности закрепления конкурса в качестве основного способа выбора партнера для ГЧП, но и определения ответственности, гарантий обоих партнеров.
При этом отмечалось, что коммерческий подход привнесет в государственные структуры более эффективный менеджмент, инвестиции и новые технологии.
Представители потенциальных иностранных инвесторов высказали предложения по обсуждаемому законопроекту, позволяющие создать более интересные условия для частного партнера, направленные в первую очередь на обеспечение равенства партнеров — государства и коммерческой структуры, публичности в подходе к проектам и т.п.
На что обратить внимание при покупке IT-компании с центром разработки в Беларуси | Rusbase
Viber/Racuten, MAPS.ME/Mail.ru group, MSQRD/Facebook, весной Gett подтвердил приобретение Juno (с центром разработки в Минске, как и во всех перечисленных проектах), а теперь и Google купила белорусский стартап в области искусственного интеллекта AIMatter…
Похоже, Беларусь, которую уже чаще называют «Силиконовой долиной Восточной Европы», чем «страной восходящей картошки», превращается в регулярного поставщика инфоповодов для IT-сектора.
К чему готовиться при покупке проектов из Беларуси, сколько времени может занять юридическая проверка компании и зачем вообще всё это нужно, рассказывает Валентина Огаркова адвокат адвокатского бюро «Степановский, Папакуль и партнеры».
На что обратить внимание при покупке IT-компании с центром разработки в Беларуси Виктория Кравченко
Сложные транзакционные сделки, подобные Juno/Gett, могут длиться больше года. В большинстве случаев это покупки не импульсивные. До подписания договора купли-продажи акций покупатель проверяет положение дел юридического лица. Это исследование называется Due Diligence.
Что касается юридического DD, он в себя включает как широко известные стандарты, без которых проведение сделки и будущий успех компании в целом останутся под вопросом, так и многочисленные нюансы.
Что станут исследовать как в Беларуси, так и в Калифорнии: юридическую структуру компании-цели, корпоративные вопросы, существенные контракты, займыкредиты, лицензии, важнейшие активы, недвижимость, трудовые отношения с топ-менеджерами, IPIT, судебные споры.
Что особенного в Беларуси?
Особенность 1. Взаимодействие с государственными органами
В свой чек-лист добавьте еще один важный раздел – взаимодействие с государственными органами.
Без паники, но мы настоятельно рекомендуем исследовать порядок взаимодействия компании со всеми госорганами, особенно с Министерством по налогам и сборам, Комитетом госконтроля, Национальным центром интеллектуальной собственности. Такой анализ даст вам и вашим консультантам детальное понимание бизнеса компании-цели.
Кейс
Представьте себе историю. Директор компании, регулярно откликаясь на просьбы подчинённых, время от времени выплачивал им часть заработной платы дней на 10-15 раньше установленного трудовым договором срока.
Среди получателей оказались и его первый заместитель вместе с финансовым директором. И тут наступило время того самого «взаимодействия» с Комитетом госконтроля, которое упоминалось выше, – пришла проверка.
В акте проверки данные выплаты были расценены как злоупотребления, а директору поступило предложение добровольно погасить некий «ущерб», причиненный компании данными выплатами.
Директор чуть было не погасил «ущерб», так как сумма была для него незначительной. Просто так, чтобы отвязались. Однако, если бы директор это сделал, то он навлек бы на себя риск привлечения к уголовной ответственности (ведь он признал бы свою вину в причинении этого невесть откуда взявшегося «ущерба»), а «взаимодействия» с контролирующими органами по таким поводам уже никому не нужны.
Особенность 2. Императивные правила
Инвестор должен знать, что практически все правила в Беларуси императивны – обязательны, не предполагают дискуссии или фантазий на тему.
Маловероятно, что у компании было много возможностей для творчества при разработке, например, трудовых контрактов или договоров с каким-то белорусским банком.
В связи с этим инвестор может и пренебречь подробным анализом трудовых вопросов или, например, сотрудничества с банком.
Особенность 3. Вопросы корпоративные
И последний совет – внимательнее анализируйте корпоративные вопросы. Это одна из самых болезненных частей исследования. К сожалению, время от времени можно встретить некоторые недочеты и неточности в деятельности компании-цели (связанные с регистрацией, лицензированием и так далее), которые нельзя исправить, смягчить или устранить.
В соответствии с законодательством эти дефекты и неточности тянут за собой иногда средние, а порой даже высокие риски для сделки или бизнеса.
Например, риск того, что госрегистрация такой компании может быть признана недействительной, а ее доходы – взысканы в судебном порядке в местный бюджет. При этом взыскание доходов осуществляется независимо от срока, прошедшего со дня такой регистрации, и за весь период осуществления деятельности.
Материалы по теме: