Проблемные компании и активы токсичны: они не приносят денег и способны навредить здоровым бизнесам. Михаил Андреев, учредитель и руководитель ЗАО «Белреализация» (продажа и обслуживание  проблемных активов). анализирует опыт работы своей компании и делится мнением: почему растет объем проблемных активов и как это влияет на многие сегменты экономики.

— За первое полугодие объем проблемных активов белорусских банков вырос уже в два раза, достигнув 55, 465 трлн неденоминированных белорусских рублей. Для нашей банковской системы это рекорд.

Проблемные активы — это невозвратные кредиты, а также недвижимость, финансовые средства, оборудование и другое имущество, которое банки брали в качестве финансового обеспечения. А получатели кредитов передавали это имущество в залог, понимая всю ответственность и риски.

По росту проблемных активов можно сделать выводы о ситуации во многих сферах бизнеса. Это как кандалы для экономики. Серьезная проблема, над которой надо работать долго и упорно.

Как возникают проблемные активы

Существуют различные определения, что такое проблемные активы. Смысл один — это активы, которые приводят к убыткам займодателя. Более того, возврат их частично или в полном объеме сомнителен.

К признакам проблемности финансового характера можно отнести:

1. Нецелевое использование кредита. Например, кредит выделен на приобретение материалов, связанных с производством продукции, или модернизацию оборудования, ремонт кровли и т.п. А направлен — на выплату зарплаты или погашение задолженности за энергоносители. Вариантов много, смысл один — кредит направляется на цели, не предусмотренные кредитным договором.

2. Моральное или физическое старение ценностей, применяемых в качестве залога.

Например:

• За последние три года легковой транспорт (который банки принимали в залог три года назад) потерял в рыночной стоимости от 50 до 75%
• Грузовой транспорт, особенно белорусского производства (седельные тягачи, самосвалы и т.п.) теряют в стоимости тоже очень быстро — не менее 50% к аналогичному прошлому периоду
• Цены на торговую и офисную недвижимость тоже не стоят на месте, они снизились

Промышленное оборудование — самый неудобный залог. Каждый залогодатель рассказывает банку об уникальности своего оборудования и своей продукции, высокой производительности и качестве. Это нормально.

Но истинную ценность этого оборудования и его перспективность, кроме собственника, очень часто не знает никто.Производители оборудования — это не виноделы со столетними традициями.

Ежеквартально меняются запросы потребителей, выходят станки более мощные по объемам выпускаемой продукции, сниженному энергопотреблению и т.д.

Вот, например, производственная линия на фото несколько лет назад могла стоить $ 600 000. Теперь реальная стоимость ниже в разы. И таких примеров много.

Фото с сайта beltorgi.by

Или можно оценивать по-другому. Сколько стоит оборудование, если выпускаемую им продукцию невозможно продать с прибылью — слишком большие затраты на электроэнергию? Или у продукции нет сбыта, она не востребована на рынке, появились новые товары-заменители (пока шла модернизация линий)? Явно, что цена недорогая.

Конечно, финансовые институты применяют дисконт при взятии в залог от 20 до 50% от существующего рынка. Но если платежи по кредиту не осуществляются продолжительное время, то и этого дисконта недостаточно.

3. Понижение коэффициентов ликвидности. Это соотношение величины активов к величине обязательств. Например, компания с суммарным долгом и другими обязательствами в $ 2 млн и суммой активов в $ 5 млн будет иметь коэффциент 2,5. Это означает, что сумма ее активов в 2,5 раза больше суммы обязательств.

Но может быть и наоборот. Например, в активе компании есть гостиница, введенная в эксплуатацию до Чемпионата мира по хоккею. После его окончания, в километре, построили еще одну гостиницу, аналогичную. Изменились ли коэффициенты ликвидности этой компании? Конечно, да.

4. Другие причины (перечислены лишь основные):

• Падение объемов продаж
• Убытки от оперативной деятельности
• Ухудшение финансового состояния гарантов или поручителей за кредит
• Снижение качества обслуживания долга (задержка или неполная выплата процентов по кредиту)
• Использование новых кредитов для погашения ранее полученных (перекредитование)

Проблемные активы белорусских компаний, конечно, возникают и по этим причинам, и не только по ним. Ниже расскажу и об остальных причинах.

Чем опасна потенциальная проблемная задолженность

Логично, что проблемные активы возникают, если у предприятия появляется проблемная задолженность.

Проблемную задолженность следует разграничить на:

• Реальную, проблемы возврата по которой уже реализовались. Это сумма задолженности, отраженная в бухучете, например, как просроченная задолженность по кредитам
• Потенциальную. Сроки ее погашения не наступили. Но в ходе кредитного мониторинга были диагностированы признаки проблемности. Количественно она состоит из 2 частей: срочная и пролонгированная задолженность

Вот это актуальнее — потенциальная проблемная задолженность! Есть о чем поговорить.

Число убыточных организаций в январе-июне 2016 по сравнению с таким же прошлогодним периодом выросло с 1 393 до 1 738. А удельный вес таких организаций увеличился с 18,3% до 22,8%. Растут, например, убытки в промышленности, АПК.

Следует ли предприятия этих и других сфер считать потенциально проблемным активом экономики? Конечно, да. Из-за них растет проблемная задолженность.

Фото с сайта tehmash.by

Убыточные предприятия представляют угрозу и для прибыльных компаний. Они не платят здоровым предприятиям: поставщиками материалов, подрядчикам и прочим. В лучшем случае платят с большим опозданием.

К примеру, вы построили склад для госпредприятия, перевозили для него продукцию, поставляли комплектующие, оказывали услуги (неважно какие), ремонт делали, сети прокладывали и прочее. Представьте:

• Для осуществления этих работ вам пришлось использовать собственные оборотные средства (по предоплате работают очень немногие)
• Для окончания работ (а вам каждый месяц говорят, что вот-вот все оплатят, даже акты выполненных работ подписывают) пришлось взять кредит

И вот проходит несколько месяцев, вам не платят по-прежнему. И это может подорвать финансовую стабильность любой устойчивой ранее компании — ей надо платить налоги, зарплату, аренду и т.п. Подобные проблемы мы замечаем по фразам своих клиентов: «Вот с нами рассчитаются за … и мы сразу купим у вас что-то».

Как сказал еще один из клиентов, «…сейчас платят только трусы!»

Примеров таких, к сожалению, много. Есть заказчики, которые легко могут разорить крупное частное предприятие. Вариант — обратиться в суд. Это требует времени и денег. Чем закончится — непонятно, в лучшем случае концом дружеских отношений и взысканием долга. В худшем – проверками контролирующих органов. Есть и другие варианты.

Крупные убыточные предприятия, как омут — тянут за собой десятки других, более жизнеспособных компаний.

А теперь ответим на 2 вопроса:

• Средства, которые не оплачивают поставщикам убыточные предприятия промышленности и АПК (или платят с опозданием в 6-10 месяцев) — это проблемный актив для экономики? Конечно, да
• Повлияют ли убыточные предприятия на рост проблемной задолженности белорусских банков? Конечно, да – это не может не повлиять

Что будет дальше?

Причины роста проблемных активов всем известные:

• Замедление экономической динамики: за январь-июль ВВП сократился на 2,7%
• Негативная ситуация на российском рынке, на который влияют санкции стран Запада, ощущаются последствия от недавнего падения цен на нефть, газ и другие сырьевые товары
• На быстрое восстановление российского рынка я бы не рассчитывал. К другим рынкам, новым, мы не готовы. Для этого надо время, деньги, смелость и много другое. Не сейчас. Нет денег и остального тоже нет

Изменение фьючерсов на нефть Brent, $ за баррель

Изменение фьючерсов на нефть Brent Скриншот с сайта ru.investing.com

• Существенное уменьшение финансирования хронически убыточных государственных предприятий
• Качество менеджмента. Часто назначение специалиста руководителем проблемного предприятия похоже на приговор. Ограничения в действиях и масса согласований часто превращает такую работу в бессмысленную. Цели недостижимы.

В итоге, рост проблемных активов будет продолжаться. И надо понимать, что каждый проблемный актив, залог, по силе своей токсичности надо умножать не менее чем на два.

Допустим, проблемный кредит брался предпринимателем для приобретения самосвала МАЗ. Он же и стал залогом. Причина невыплаты кредита:

• Самосвал не работал в бесперебойном режиме, с нормальной постоянной загрузкой, ломался
• Либо с предпринимателем своевременно не рассчитались за работу. Актив стоит без топлива и водителя. Предприниматель своевременно не платит по кредиту.

В итоге, самосвал работает с неполной загрузкой, кредит не обслуживается — банк обращается в суд — залог арестовывается — самосвал запрещают использовать по назначению. Возможно, предприниматель уже подал заявление на ликвидацию либо переходит в банкротство (там тоже нельзя вести хоздеятельность). Все, актив стал кучей железа. Предприниматель не платит кредит, налоги, зарплату.

С другой стороны, банк тоже можно понять. Он не получает прибыли от кредита, процентов. Он не может эти средства использовать, передать другому кредитополучателю. Банк готовиться к убыткам по данной сделке.

На месте предпринимателя можно представить любое предприятие.

Если актив проблемный, значит, нет ни денег, ни эффективной работы на эти деньги. Двойной отрицательный эффект.

Что можно сделать?

Советов можно давать много — это легко. Выполнить намного труднее и ответственнее. Если очень коротко:

1. Наша промышленность (станкостроение и машиностроение, деревообработка), сельское хозяйство – самый проблемный кредитополучатель. Все было бы иначе, если бы такие госпредприятия кредитовались на общих, рыночных условиях.

Представьте, например, что руководитель частной организации с убытками на протяжении трех лет, с активами, изношенными на 70%, задолженностью по зарплате, ФСЗН, НДС, перед поставщиками и прочее, с полными складами и с бизнес-планом пятилетней давности приходит и говорит: «Мне надо кредит. Срочно! Коэффициенты свои вы не считайте и не думайте долго. Просто дайте денег!». Банк может вызвать охрану.

Но есть же государственные предприятия. И их охрана не выводит. Это особый вид предпринимателей, которые, кажется, знают волшебное заклинание для банкиров. Им деньги дают со слезами. Знают, что безвозвратно, но все равно дают!

Вывод: условия должны быть равными. Есть, конечно, исключения — нужды обороны, медицины, образования. Остальные компании — в общую очередь.

2. Можно определить перечень продукции, который не надо выпускать. Не портить материалы, зря не светить, не охранять, не отапливать, не убирать производственные помещения — потому что это дорого.

3. Надо продавать, а не собирать балласт и устраивать музей проблемных активов, которыми мы очень дорожим и гордимся. Это очень дорогой музей.

Хотя по факту это всего лишь промышленный объект, и если он не может работать и приносить прибыль длительное время, и смена руководства ничего не дает — его надо продать. Это же не человек — это железо и бетон.

Держать под капельницей убыточные предприятия — очень дорого, непозволительная роскошь.

Развивать и финансировать надо то, что работает успешно.

Живой воды – денег – на всех раненых не хватит. Это трудный выбор. Но вариантов других нет, надо решаться. Придется продавать.

4. Все это можно начать после поднятия пособия по безработице до достойного уровня. А после закрыть устойчиво убыточные предприятия. На самом деле это приведет к экономии средств.

В случае же, если оставить экономику в состоянии «как сейчас», и государство будет и дальше действовать как в китайской мудрости «если долго сидеть на берегу реки и не суетиться — то когда-нибудь увидишь проплывающий труп своего врага», то доля проблемных активов, по моим прогнозам, может вырасти к концу года до 17-19% от общей стоимости активов.

Отмечу также, что некоторые робкие шаги предпринимаются: сейчас создается специализированная организация по работе с проблемными долгами предприятий — ОАО «Агентство по управлению активами».

По разговорам с управляющими по банкротству, банками и лизинговыми компаниями, судебными исполнителями, по активам, которые мы обслуживаем и продаем, можно говорить о некоторых особенностях, по сравнению с 2014-2015. Самое явное — это начало работы с госсекотором.

Раньше это была редкость, когда государство продавало проблемные активы. Теперь — обычное дело.

Это небольшие и средние, давно убыточные предприятия из строительной сферы, сельского хозяйства, легкой промышленности, деревообработки, металлообработки и прочие.

В то же время, количество активов, которые мы реализуем, сегодня растет. Мы продаем больше, чем в прошлом году – и в деньгах, и в количестве. Привлекаем покупателей из Росиии, Украины, Польши. Наши предприниматели тоже покупают, не меньше, чем раньше. То есть внутренний рынок слабый, но он есть — раз есть спрос на станки, оборудование, машины.

Поэтому я верю, что определенное количество убыточных предприятий преодолеет временные трудности, выйдет на положительную рентабельность, на новые рынки, выпустит новые товары и т.п.

Посмотрите: машин на улице много (а они все заправляются и ремонтируются, значит – деньги есть), людей в магазинах тоже много (они что-то покупают, значит – есть деньги). А если есть деньги, значит, можно заработать некоторую их часть.

И разве все, что происходит сейчас, может испугать наших предпринимателей? Нет. Жизнь продолжается! Все будет хорошо, но по-другому. Так, как раньше, уже не будет.

Привыкаем к новой реальности.

Источник: http://probusiness.by/opinion/2426-kak-razobratsya-s-problemnymi-aktivami-mnenie-mikhaila-andreeva-cheloveka-kotoryy-rabotaet-s-nimi-kazhdyy-den.html

Кризис на пользу: кто инвестирует в стрессовые активы

Банки, попавшие в санкционный список, предприятия на грани банкротства, кредиторы, так и не дождавшиеся своих денег от заемщиков, — отличные источники дохода для инвесторов, решивших открыть фонды в кризисное время.

«Две трети проблемных активов неинтересны, но на остальные стоит посмотреть», — говорит один из основателей Promeritum Investment Management Павел Мамай.

Он один из управляющих, открывших фонд инвестиций в стрессовые долги, и профессиональный охотник за так называемыми специальными ситуациями. В нынешней кризисной ситуации появилось сразу несколько подобных управляющих компаний.

«С появлением новых игроков в России может начать формироваться рынок как на Западе, где торговля стрессовыми долгами — целая индустрия», — считает партнер EY Александр Ерофеев. Как на этом заработать?

Старший кредитный аналитик Goldman Sachs Павел Мамай, прилетев по делам из Лондона в Москву, решил проведать своего давнего знакомого из «Ренессанс Капитала» Антона Завьялова. «А давай создадим свой хедж-фонд», — предложил вдруг Мамай во время обеда. «Давай! Но что конкретно будем делать?» — улыбнулся Завьялов.

Он более 10 лет проработал в «Ренессансе» и возглавлял тогда управление по работе с долговыми обязательствами, валютами и сырьевыми рынками. Уходить из компании Завьялов не собирался, работы тогда было невпроворот, ведь группа «Онэксим» Михаила Прохорова, получив контроль над «Ренессанс Капиталом», стала выстраивать бизнес заново.

Серьезность предприятия по запуску фонда Завьялов осознал только в апреле 2014-го, когда Мамай уволился из Goldman Sachs, и уже в июле последовал его примеру. Идея создания фонда стрессовых долгов витала в воздухе, и многие знакомые обещали дать под нее деньги. Единственным человеком, который отговаривал Завьялова, был глава «Ренессанса» Игорь Вайн.

«Антон — профессионал, многие годы очень успешно работал в «Ренессансе», нам не хотелось, чтобы он нас покидал», — говорит Вайн.

В начале января 2015 года фонд под управлением Promeritum Investment Management провел первые сделки. Promeritum (лат.) — это «благодеяние» или «кредит доверия». Такой кредит компаньонам предоставил якорный инвестор фонда, их общий знакомый и бывший клиент вложил $130 млн.

Его капитал заблокирован на два года, но для остальных инвесторов такого ограничения нет — вход и выход из фонда ежеквартальный. Стратегия фонда предполагает инвестиции в стрессовые долги и сглаживающие волатильность высококачественные бумаги на рынках России, Турции и Африки.

Одной из первых покупок стали долги государственных банков, оказавшихся под санкциями, — Внешэкономбанка, Сбербанка и ВТБ.

Завьялов обратил внимание, что в Греции спред между облигациями крупнейших банков и госбумагами всего 150–200 базисных пунктов, а в России он расширился до 600–700 пунктов. При этом проблем в финансовом секторе в Греции больше.

В феврале 2015-го эта идея принесла прибыль, цены облигаций госбанков начали расти, а спреды — сужаться.

Другая инвестидея — крупнейшие должники госбанков из списка стратегических предприятий. Попадание в этот список не гарантирует получения госпомощи, но страхует от банкротства. Именно поэтому фонд Promeritum покупал долги «Мечела» в начале января 2015-го.

«Проблемы «Мечела» в большей степени проблемы не самой компании, а его кредиторов. Два крупнейших банка не могут позволить себе списать эти деньги и не заинтересованы в банкротстве, так как стоимость компании будет разрушена», — говорит Мамай.

К февралю, когда «Мечел» официально попал в правительственный список, долги компании подорожали. Еще одна банковская история: еврооблигации розничных банков — «Русского стандарта», «Ренессанс Кредита», ТКС-Банка и др. В портфеле фонда есть субординированные бонды «Ренессанс Кредита», купленные по цене менее 50% от номинала.

Мамай считает, что банки и сами могут с выгодой скупать свои бумаги: покупка долга номинальной стоимостью $1 по цене $0,5 уменьшит привлеченную ликвидность на $1, но увеличит капитал на $0,5. Высок ли риск для инвесторов? «Все плохое уже случилось с розничными банками в 2013–2014 годах.

Убытки зафиксированы, отток депозитов прекратился, ситуация с ликвидностью улучшилась после повышения ключевой ставки Банком России. Просто инвесторы этого еще не осознали», — убежден Мамай.

Главная идея Promeritum: лучшую отдачу способны дать компании, вошедшие в кризис с наихудшими финансовыми показателями.

Такие компании попали в стрессовую ситуацию раньше и зачастую уже успели реструктурировать бизнес, например, акции «Русала» показали четырехкратный рост после реструктуризации долгов и получения дополнительной выгоды от девальвации рубля.

Мамай на личном опыте убедился, что у первой жертвы кризиса больше возможностей его пережить. В сентябре 2008 года он работал аналитиком в московском офисе инвестбанка Lehman Brothers и уже спустя три недели после его краха подписал контракт с Nomura. «Мне повезло — мой работодатель обанкротился первым», — иронизирует Мамай.

Однако основной навык отслеживания стрессовых ситуаций он получил, работая в Goldman Sachs. Хотя еще в 1998 году до наступления дефолта, работая риск-менеджером в Credit Suisse, Мамай обратил внимание на шаткое положение половины российских контрагентов, которые впоследствии не выполнили свои обязательства перед Credit Suisse.

Его заметили и перевели в Лондон, где он проработал до 2002 года, пока «Ренессанс» не начал очередной набор сотрудников. Собеседование с Мамаем проводил Завьялов. Он к тому времени только окончил обучение в Лондонской школе бизнеса, где изучал деривативы, и хотел использовать полученные знания на практике.

Спустя несколько лет его подразделение в «Ренессансе» без значительных потерь пережило кризисный 2008 год и показало рекордную прибыль в 2009-м.

У Мамая и Завьялова есть третий партнер, операционный директор Ричард Мендэ, работавший в Quiris Capital и Morgan Stanley. В команде может появиться еще пара аналитиков, но серьезного расширения не планируется, большая часть операционной работы передана на аутсорсинг.

К фонду, который управляется компанией, зарегистрированной британским регулятором, можно присоединиться с минимальной суммой вложений $100 000. Плата за управление — 2% активов, премия управляющих за успех — 20% от прибыли.

Для инвесторов, ставших пайщиками до достижения фондом размера $300 млн, плата снижена до 1,5% и 15% соответственно. Ориентир долларовой доходности — 10–15% годовых при риске потерь до 8%.

Результат менее чем за два месяца работы — плюс 4,1%.

«К концу года банки могут реструктурировать до 60% от объема своих кредитных портфелей» — таким прогнозом Владимир Татарчук шокировал публику, собравшуюся на конференции «Кризис корпоративного долга».

Сам он и его партнеры по Proxima Capital Group планируют заработать на этой реструктуризации не менее 30% годовых. Татарчук — выходец из Альфа-банка, где проработал в общей сложности 17 лет.

В кризис 2008 года он был соруководителем корпоративно-инвестиционного блока и возглавлял команду, выбивавшую корпоративные долги. Он лично вел переговоры со многими крупнейшими должниками и часто добивался погашения задолженности, когда ни одному из банков этого сделать не удавалось.

Среди должников был и «Русал» Олега Дерипаски, погасивший в 2009 году более $80 млн под угрозой банкротства двух заводов компании. Другие банки так и не смогли вернуть долги и в 2014 году провели очередную реструктуризацию задолженности компании.

В 2010 году Татарчука переманил банк ВТБ, и он проработал там чуть больше года. Однако вскоре вернулся в «Альфу», чтобы завершить реформу по объединению инвестиционного и коммерческого банков. А через полтора года решил уйти в свободное плавание.

Сначала Татарчук планировал создать инвестиционный бутик с небольшой командой, но потом решил учредить партнерство и развивать институциональные инвестиции.

Вторая задача показалась интереснее, так как рыночных фондов, специализирующихся на прямых инвестициях в стрессовые активы и специальные ситуации, в России не было. У Татарчука три младших партнера.

Одним из первых к нему присоединился Владимир Ермошин, владелец группы компаний «Ермак» (коммерческая недвижимость).

Есть много фондов прямых инвестиций, которые не исключают возможности инвестирования в проблемные активы. Однако это скорее декларации, считает Татарчук, которые часто расходятся с готовностью вкладывать деньги.

С другой стороны, есть несколько кэптивных инвесткомпаний, которые с успехом работают с такими активами.

Они не нуждаются в привлечении денег с рынка и часто действуют довольно агрессивно, не сильно заботясь о долгосрочной репутации.

«Мы хотим пройти посередине. Команда Proxima умеет работать с конфликтными ситуациями, но это не наш способ заработка», — поясняет Татарчук.

Вначале Proxima планировала запустить фонд для одного из клиентов. Два источника Forbes говорят, что год назад фонд под управлением компании готовил сделку по выкупу корпоративных долгов банка «Уралсиб» на $300 млн с учетом дисконта. Однако после присоединения Крыма к России сделка расстроилась. Татарчук это не комментирует.

Тем не менее Proxima не отказалась от идеи инвестировать в долги «Уралсиба». Летом стало известно о покупке Proxima просроченного долга «Горнодобывающей компании Амарзакан» у банка «Уралсиб», по данным источников, объемом 1,3 млрд рублей за 500 млн рублей.

По кредиту есть обеспечение в виде акций компаний, имеющих лицензии на разработку нефтяных месторождений в России. У Proxima есть два сценария: взыскание и реализация залога или реструктуризация компании.

Условия сделки с «Уралсибом», стратегию работы и размер дисконта Татарчук не комментирует.

В конце 2014 года ситуация в экономике значительно ухудшилась. Весной 2015-го Татарчук планирует запуск фонда, который сможет инвестировать в проблемные активы до $100 млн. На эти деньги можно провести три-пять ярких сделок объемом $10–20 млн каждая, считает Татарчук.

Интерес к фонду проявила швейцарская группа Valartis, уже инвестировавшая в России около $1 млрд, а также миллиардер Олег Бойко, говорят близкие к инвесторам источники. Минимальная сумма входа для инвесторов фонда — $10 млн. Плата за управление — 2% от размера фонда. Кроме того, предусмотрена плата за успех 20% при условии доходности фонда более 8% годовых.

«Каждый случай уникален, но, как правило, 30% — это минимальный дисконт, с которого может начинаться разговор с банком о приобретении проблемного долга», — говорит Татарчук.

Если компания конфликтует в судах с кредиторами, дисконт достигает 50%, а в случае банкротства — 75–80%. Переговоры идут с десятком крупных банков. «Банки испытывают колоссальное давление на капитал, — поясняет он.

— Большинство из них не решили свои проблемы еще с прошлого кризиса. Сейчас, в отличие от 2008 года, они более охотно идут на переговоры».

Желанные должники — предприятия, имеющие экспортную выручку, а также компании, которые могут поучаствовать в процессе импортозамещения.

Proxima берет на себя переговоры с другими кредиторами, снятие личных обязательств перед банками и помощь с получением госгарантий. Если бизнес нуждается в реструктуризации, Proxima готова привлечь в качестве миноритария операционного партнера, который хорошо разбирается в отрасли.

Сейчас в компании работает 26 человек: инвестиционно-банковское направление, управление собственных инвестиций, группа консультантов-эдвайзеров, юристов и служба по взысканию. Треть сотрудников также выходцы из Альфа-банка. По информации участников рынка, «Альфа-Групп» — потенциальный партнер в крупных и сложных проектах, партнерство с Prоxima заинтересовало и Группу БИН семьи Гуцериевых.

В ноябре 2014 года два выходца из МДМ Банка Юрий Адамович и Артем Кириллов объявили о создании собственного инвестиционного бизнеса Nort Group.

В планах компаньонов — запуск инвестфонда размером до $50 млн, который уже осенью 2015-го может начать инвестировать в проблемные активы.

Адамович — бывший глава управления международных отношений латвийского Минфина и советник совета директоров Европейского банка реконструкции и развития.

В МДМ Банке Адамович с 2012 года руководил блоком по работе с проблемной задолженностью, затем возглавил компанию First Russian Recovery — выделенный из группы бизнес по управлению активами проблемных должников банка.

Кириллов работал старшим аудитором PwC и консультантом Boston Consulting Group. В МДМ Банк он пришел в 2007 году и в последней должности члена правления отвечал за корпоративный бизнес.

Партнеры Nort Group ищут должников банков в сфере услуг, торговле, промышленности и сельском хозяйстве на территории России, стран Балтии и Казахстана. Они говорят, что уже заключили несколько небольших сделок на собственные средства.

«Акционерные конфликты, банкротства и неурегулированные отношения с банками нас не пугают. На этом мы зарабатываем», — говорит Кириллов. В группе работает 10 человек, но после запуска фонда штат может удвоиться.

Переговоры о выкупе долгов идут с двумя десятками банков.

Чтобы привлечь к себе внимание, Адамович и Кириллов предлагают банкам консультации по управлению проблемной задолженностью. Банки не любят посвящать людей со стороны в свои проблемы, однако выручает богатый опыт команды. На счету Адамовича и Кириллова десятки проектов реструктуризации задолженности и более $3 млрд сделок по слияниям и поглощениям.

Адамович в должности члена правления руководил реструктуризацией проблемных активов банка Parex, пережившего в 2008 году крах. При участии правительства Латвии и ЕБРР банк был разделен на хороший и плохой с активами на $1,7 млрд. К моменту перехода в МДМ Адамовичу удалось вернуть кредиторам около половины этой суммы.

Один из успешных примеров — возвращение долга размером $40 млн универмага «Москва» на Ленинском проспекте. Компания несколько лет была в центре акционерного конфликта, и, когда Адамович взялся возвращать долг, инвесторы давали за него 15–20%.

Однако Parex отстоял свою позицию в судах, и в итоге новый инвестор универмага выкупил долг по номиналу.

Nort Group интересуют активы стоимостью $5–20 млн, возможны и более крупные сделки, на $20–100 млн.

«Я был удивлен, узнав от банков из второй-третьей сотни, что на их балансах попадаются интересные проблемные активы стоимостью 2–3 млрд рублей», — говорит Кириллов.

Кириллов замолкает, и в офисе площадью 400 кв. м в бизнес-центре на Новокузнецкой наступает оглушительная тишина. Отстроенный более года назад комплекс «Аквамарин» из четырех зданий арендуемой площадью 50 000 кв. м пустует.

Одно из зданий выкупила «АЛРОСА», но отделочные работы там еще не начались. Рядом с Nort Group только один арендатор — потребности бизнеса в кризис стремительно сокращаются. «Скоро это будет не уникальная ситуация», — усмехается Адамович.

Видимо, он уверен, что без работы охотники за проблемными активами не останутся.

«Без паяльника и утюга»: как работать с проблемными активами — Сфера

Актив – это денежные средства, либо то, что можно обратить в денежные средства.

Под такое определение подходят деньги, сбережения, драгоценности, автомобили или другие транспортные средства, а также разного рода недвижимость.

Однако если все вышеперечисленное взято в кредит – оно уже не может называться полноценным активом, так как требует дополнительных вложений (уплаты налогов, платежей, поддержки).

«Проблемный актив – это средства, которые не дают дохода, и не могут быть обращены в деньги. При этом проблемные активы для организаций и для банков – две разные категории. Для организаций – это завод, приносящий убыток, дебиторская задолженность, не уплаченная в срок. Для банка – это кредит, выданный контрагенту, если тот перестал его обслуживать», – отмечает Ян Серебряков.

Причин возникновения проблемных активов множество. Однако специалист, опираясь на опыт работы департамента по работе с проблемными активами, выделяет несколько наиболее распространенных:

• Рыночная конъюнктура. Допустим, речь идет о торговле зерном. В какой-то момент цены на зерно падают – и продавец больше не может расплатиться с кредитором.
• Форс-мажор. Ян Серебряков в качестве примера приводит кейс из практики «Сбербанка». «Однажды одна заново построенная птицефабрика испытала огромные проблемы, потому что в новом здании закоротила электрическая проводка и половина здания сгорела. Естественно, остановленная, наполовину сгоревшая птицефабрика не может обсуживать кредит», – объясняет он.
• Неэффективный/неквалифицированный менеджмент. Бывают случаи, когда недостаток квалификации менеджмента приводит к финансовому коллапсу огромные компании. Такое может произойти, как если изначально нанять недостаточно профессионального работника, так и если вовремя не уволить некоторых служащих. Например, региональная компания со временем может расти, наращивать капитал, расшириться до всероссийского уровня – и обанкротиться. Причина заключается в том, что компания с задолженностью перед банками управляется людьми, которые имели опыт работы только с маленьким городским бизнесом.
• Внутреннее и внешнее мошенничество. Приходится признать, что менеджеры могут обманывать своих акционеров и свою компанию. Ян Серебряков вспоминает еще один кейс из работы своей команды, связанный с крупным федеральным застройщиком. «Оказалось, что компания платила так называемые откаты за получение подрядов. Зачастую она брала подряды ниже себестоимости. Самое неприятное – мы увидели, что вокруг компании образована сеть торговых домов, которые покупают щебень на 40% дороже рыночной стоимости, а продают свои объекты существенно дешевле, чем могли бы. Вкупе с некачественным менеджментом все это привело компанию к провалу, а кредиторов к 10 миллиардам рублей убытка», – объясняет специалист. Полностью исключить такие риски невозможно, однако опасность сводится к минимуму благодаря проработанной системе комплаенса и внутреннего контроля.
• Недружественные действия третьих лиц по отношению к компаниям-заемщикам. Такими условными «врагами» могут быть другие компании, а иногда и банки-кредиторы. В этом случае компания начинает подвергаться налоговым проверкам, судебным искам, сталкивается с проблемами с основным поставщиком или клиентом.

Как банк возвращает проблемные долги?

«Превращает недуг в подвиг», – отвечает Ян Серебряков. Когда банк сталкивается с проблемными активами, он старается в минимальные сроки вернуть максимальное количество денежных средств. Для этого существуют два вида взыскания долгов с клиента: софт-коллекшн (дебитору напоминают о долге дистанционно: звонки, письма) и хард-коллекшн (должника информируют о задолженности лично).

Среди инструментов, которые банки используют для разрешения проблемного долга у физического лица, Ян Серебряков называет:

• добровольное погашение долга,
• реструктуризацию долга,
• прием имущества должника в отступное,
• судебное взыскание,
• процедуру банкротства,
• продажу или цессирование долга.

В отношении юридического лица инструменты регулирования задолженности остаются те же. Однако в работе с корпоративным проблемным активом бывают случаи начала уголовного преследования. «Если причиной банкротства стали недружественные отношения менеджмента или акционеров, то банк вправе обратиться в правоохранительные органы.

Если будет установлено, что менеджеры или акционеры виновны в мошенничестве, в преднамеренном банкротстве, в хищениях, растратах, в получении кредита незаконным путем, и будут осуждены по этим статьям, то банк становится гражданским истцом в гражданском судопроизводстве и вправе взыскать имущество, полученное преступным путем, и удовлетворит свои требования за счет него» – поясняет Ян Серебряков.

Проектный подход в основе урегулирования корпоративных проблемных долгов

Вышеперечисленные процедуры относятся к процессному подходу работы с задолженностью. Однако такие меры зарекомендовали себя как долгие и недостаточно эффективные, так как банк возвращает малый процент долга. Анализируя опыт ПАО «Сбербанк», Ян Серебряков отмечает, что «проблемы с деньгами юридических лиц требуют проектного подхода».

Проектный подход означает включение банка в проблему должника и разработку индивидуального плана работы. Стратегий разрешения финансовой задолженности множество, каждая имеет свои сроки, риски и свой возврат.

Самыми распространенными стратегиями считаются кредитная (банк не делает никаких дисконтов, дает реструктуризацию и дожидается, когда должник позже полностью вернет долг) и дефолтная (банк допускает потери: принимает риски, входит в капитал, объявляет дефолт, продает долг с дисконтом).

Как выбрать оптимальную стратегию?

1. Разобраться, в чем причина проблемы.
2. Определить, какой долг компания может обслуживать.
3. Определить, есть ли способ повысить эффективность бизнеса: сократить затраты, повысить доходы, рассмотреть возможные инвестиции.

4. Понять, насколько лоялен и договороспособен бенефициар.

После этого банк рассматривает все возможные стратегии работы с должником, строит дерево решений, прорабатывает инструменты и выбирает самый оптимальный путь работы, то есть тот, который приносит больше денег за минимальное количество времени.

Именно в этом преимущество проектного подхода урегулирования задолженностей: результат будет выгоден как банку, так и дебитору. При этом подбирается максимально безболезненный путь к этому результату. «Это не работа с паяльником и утюгом, это работа с искусственным интеллектом, большими данными и современными технологиями», – отмечает Ян Серебряков.

Больше о проблемных активах – в лекции Яна Серебрякова.

Источник изображения: freepik.com

Как работать с проблемными активами?

По статистике Единого федерального реестра сведений о банкротстве, количество банкротств в России выросло на 45,9%1 по сравнению с 2019 годом. За три квартала 2020-го кредиторы включили в реестры банкротов-должников требований на 1,7 трлн рублей2. 

Сумма удовлетворенных требований составила 7,4 млрд рублей, в среднем кредиторам удается вернуть около 4,4% предоставленных средств. 

Примерно в 70% дел о банкротстве в 2020 году кредиторы не получили ничего. Основной причиной невыплат является отсутствие активов, которые могли бы пойти на погашение долгов. 

Работа с проблемными активами включает в себя:

• поиск активов должника и контролирующих лиц;
• комплексный анализ имеющихся активов должника;
• противодействие выводу активов должника и/или возврат активов;  
• обращение взыскание на активы должника.

Главное правило: чем раньше начать работу с должниками, тем больше шансов взыскать деньги. Поэтому рекомендуем отслеживать финансовое состояние должника. Например, о подготовке должника к банкротству можно узнать через открытые источники (Единый государственный реестр юридических лиц; картотека арбитражных дел и сайты судов общей юрисдикции; центр раскрытия корпоративной информации).

Как правило, незадолго до банкротства должника происходит смена единоличного исполнительного органа и его участников. Это делается для того, чтобы минимизировать риск субсидиарной ответственности. Также должник может сменить адрес регистрации. Поэтому смена места регистрации должника, его директора или участников может свидетельствовать о подготовке к банкротству. 

В преддверии банкротства недобросовестный должник будет пытаться легализовать искусственную задолженность перед дружественными кредиторами. В связи с этим большое количество судебных дел с участием должника в качества ответчика также может свидетельствовать о подготовке к банкротству.

Если должник является публичным обществом и/или публично размещает ценные бумаги, то он обязан публично раскрывать информацию о своей деятельности. Эта информация публикуется на ресурсе «Интерфакса» http://www.e-disclosure.ru Там можно увидеть финансовые q показатели должника, в частности выявить уменьшение уставного капитала, совершение сомнительных сделок и т.п.

Поиск активов должника и контролирующих лиц

Основной причиной невыплат является отсутствие активов, которые могли бы пойти на погашение долгов. Но видимое отсутствие не всегда соответствует действительности: чаще всего должники передают имущество неаффилированным лицам и/или выводят активы на зарубежные счета и структуры. 

Именно поэтому данный этап является ключевым для всего процесса. При надлежащем поиске кредитор сможет выявить имущество должника, а также юрисдикции, в которых оно сокрыто. 

Инструментами поиска, обычно, выступают:

1. реестры юридических лиц. Они могут содержать информацию об органах управления, зарегистрированных счетах (применительно к иностранным юрисдикциям), уставном капитале, дочерних компаниях, иностранных филиалах; 
2. отчетность компаний. Если у должника есть обязанность по публичному раскрытию информации, то он обязан публиковать сведения о собственниках, участниках, финансовом состоянии, совершаемых сделках и т.п. Эта информация будет полезной при определении сделок, направленных на уменьшении активов должника;
3. кадастровые карты. Публичные кадастровые карты содержат информацию об объектах недвижимости. С ее помощью можно узнать кадастровый номер интересующего объекта. Такая информация поможет установить его собственника;
4. информация об актах гражданского состояния. Как правило, должники переписывают активы на своих родственников. Информация об актах гражданского состояния должника позволит установить круг лиц, которые могут держать имущество в интересах должника или на которых должник мог перевести активы, чтобы избежать наложения взыскания;
5. судебные акты. Судебные акты, принятые по делам с участием должника и/или аффилированных с ним лиц, могут содержать следующую информацию:

• об активах должника;
• о сделках должника по выводу активов;
• о конечных бенефициарах должника;
• об аффилированных с должником лицах.

Указанная информация может быть использована кредиторами для защиты активов и/или оспаривания сделок должника;

1. реестры объектов интеллектуальной собственности. Государственные реестры содержат сведения об использовании объектов интеллектуальной собственности. Это позволит установить связь между должником и взаимосвязанными с ним лицами;
2. сообщения в СМИ, социальных сетях, блогах и форумах. На практике бывают случаи, когда по фотографиям и геолокации должника в соцсетях удается найти его имущество и/или подтвердить наличие у него имущества3. 

Очевидно, что при поиске активов должника необходимо действовать оперативно. Если должник заметит, что в отношении его активов собирается информация, он начнет предпринимать действия для их дальнейшего сокрытия. 

Наиболее эффективным является привлечение команды специалистов — детективов и юристов. Это позволит в сжатые сроки: 

• выявить схемы вывода активов;
• получить новые сведения (в том числе об активах, о лицах, которые в интересах должника держат данные активы, о движении активов должника);
• сформировать личностный портрет должника — проанализировать его образ жизни, изучить его интересы, поездки, установить место жительства должника и членов его семьи, впоследствии изучив, с каких счетов оплачиваются коммунальные услуги и т.п.;
• проанализировать перспективы процесса и подготовить предложения по использованию тех или иных правовых средств;
• обеспечить выгодную переговорную позицию.  

Противодействие выводу активов должника

Мало обнаружить активы должника, нужно еще и обеспечить их защиту. Добиться этого можно при помощи принятия обеспечительных мер в отношении имущества должника. Главное — обосновать следующие обстоятельства: 

• возможность совершения должником действий по выводу активов. Об этом могут свидетельствовать: размещение должником объявлений о продаже имущества или объявление им соответствующих торгов; продажа части своего имущества4; совершение сделок/платежей в адрес аффилированных лиц; непринятие должником мер по обеспечению сохранности имущества; 
• то, как испрашиваемые меры предотвратят наступление негативных последствий для кредиторов. Обратите внимание, что эти меры не должны нарушать баланс интересов заявителя и остальных кредиторов, не должны создавать препятствия для нормальной деятельности должника;
• связь истребуемых мер с предметом заявленного требования;
• соразмерность испрашиваемых мер.

Своевременно принятые обеспечительные меры являются как инструментом защиты активов от попыток вывода, так и средством для инициации переговоров.

Возврат активов должника

Кредиторы могут начать оспаривать сделки должника до введения в отношении него процедуры банкротства. 

Для этого кредитор может подать самостоятельный иск о признании недействительными сделок должника. Правовым основанием для признания сделок недействительными является, например, следующее обстоятельство.

Когда должник знает, что у него есть неисполненное обязательство, но все равно совершает сделки, направленные на уменьшение его активов, он ведет себя недобросовестно. Своими действиями должник причиняет вред кредиторам.

Такие сделки недействительны (ничтожны), так как при их совершении нарушается закон (ст. 168 ГК РФ). В частности, ст.

 10 ГК РФ, которая обязывает любого участника гражданского оборота вести себя добросовестно, не причиняя вред другим участникам.

В результате признания сделок недействительными и применения последствий их недействительности в конкурсную массу должника могут быть возвращены имущество, денежные средства, права требования и иные объекты гражданских прав, а также, напротив, могут быть отменены долговые обязательства должника, в отношении которого введена процедура банкротства.

При этом не всегда важно выиграть спор. Иногда целью иска могут быть принятие обеспечительных мер по делу, приостановление рассмотрения другого дела, а также срыв сделки должника.

Банкротство должника

При банкротстве должника ключевое значение имеют контроль за процедурой банкротства, а также сохранение/наращивание конкурсной массы должника.

В рамках этого эффективными могут оказаться перечисленные ниже меры.

1. Противодействие включению искусственной задолженности

В преддверии банкротства недобросовестный должник и дружественные ему кредиторы стремятся создать искусственную задолженность. Для легализации такой задолженности, как правило, используется «просуживание» задолженности посредством судебного и/или третейского разбирательства. 

Как следстви, в проверке их обоснованности не участвуют независимые кредиторы должника. Это позволяет без сопротивления легализовать фиктивную задолженность.

Для того чтобы успешно противостоять включению искусственной задолженности, нужно:

а) вступить в дело о взыскании с должника задолженности / приведении третейского решения в исполнение;

б) подтвердить наличие существенных сомнений в реальности долга. Например, можно указать на аффилированность истца и ответчика, отсутствие у истца возможности выполнить обязательства, отсутствие у должника результата сделки и т.д.; 

• в) возражать против приведения третейского решения в исполнение по мотиву нарушения этим решением публичного порядка. Если суд обнаружит, что третейское решение вынесено с нарушением публичного порядка, он будет проверять обоснованность требований по существу, как если бы никакого третейского решения не было5; 
• г) обратиться с апелляционной (кассационной) жалобой на принятые по делу судебные акты (если такие дела уже были рассмотрены в суде первой инстанции).
• Указанные действия позволят минимизировать риск «просуживания» искусственной задолженности перед дружественными кредиторами.

1. Оспаривание уже совершенных сделок (платежей) должника

Сделки, направленные на уменьшение конкурсной массы, оцениваются судами как совершенные со злоупотреблением правом. 

По требованиям об оспаривании сделок как совершенных со злоупотреблением правом нужно доказать следующие юридически значимые факты:

• наличие цели совершения сделки, отличной от цели, обычно преследуемой при совершении соответствующего вида сделок; 
• наличие в действиях сторон сделки признаков злоупотребления правом; 
• наличие негативных правовых последствий для одного из участников сделки;
• наличие у сторон по сделке иных обязательств, исполнению которых совершение сделки создает или создаст в будущем препятствия.

Под перечисленные признаки подпадает, например, приобретение безнадежных к взысканию прав требования по их номинальной стоимости. 

При отсутствии одного из указанных признаков суд откажет в признании сделки недействительной.

1. Переговоры с другими кредиторами

Если размер задолженности кредитора составляет менее 10% общего размера кредиторской задолженности, такой кредитор может консолидировать свои усилия с другими кредиторами в целях оспаривания сделок должника. 

Трансграничное банкротство 

Не исключено, что недостаточно будет ограничить поиски активов территорией нашей страны и придется заниматься поисками заграничного имущества. Судебное взыскание активов должника за границей — процесс дорогостоящий. В связи с этим процедуру судебного взыскания необходимо продумывать, отталкиваясь от следующих обстоятельств:

• юрисдикции нахождения активов;
• работают ли в данной юрисдикции обеспечительные меры и приказы о раскрытии информации;
• действует ли международный договор (процедура экзекватуры) или принцип взаимности исполнения судебных решений.

Например, между Россией и Нидерландами отсутствует международный договор о взаимном признании судебных решений. Это означает, что против должника нужно инициировать процедуру банкротства в Королевстве Нидерланды и получать соответствующий титул в суде (что может занять один — два года).

Совсем по-другому «принцип взаимности и взаимной вежливости» работает между Россией и Швейцарией, Францией, Австрией, Великобританией, США, Израилем и рядом других стран. 

Инициирование судебных процессов против лиц, контролирующих должника

Угроза личного банкротства часто стимулирует контролирующих должника лиц на выплату кредиторской задолженности.

Однако привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности требует существенных усилий. Для этого нужно доказать, что6:

• действия должника и контролируемого лица синхронны в отсутствие к тому объективных экономических причин;
• действия противоречат экономическим интересам должника и одновременно ведут к существенному приросту имущества лица, привлекаемого к ответственности;
• данные действия не могли иметь места ни при каких иных обстоятельствах, кроме как при наличии подчиненности одного другому, и т.д.

Об этом могут свидетельствовать совокупность косвенных доказательств и анализ поведения вовлеченных в спорные отношения субъектов7.

Кроме того, в некоторых случаях к субсидиарной ответственности могут быть привлечены:

• выгодоприобретатели по сделке с должником;
• «соучастники» контролирующих должника лиц, получившие часть управленческих полномочий8.

Уголовное преследование должника и/или контролирующих лиц

Кардинальным способом побудить должника рассчитаться с кредиторами является привлечение к уголовной ответственности за деяния, как непосредственно связанные с образованием задолженности, так и сопряженные с другими аспектами деятельности должника. 

В рамках производства по уголовному делу к должнику могут быть применены следующие ограничения: 

• наложение ареста на имущество должника;
• применение меры пресечения в отношении собственников компании.

Указанные ограничения могут быть существенными как для должника, так и для его бизнеса. Это может стать инструментом защиты активов от попыток вывода и средством для инициации переговоров.